Что Вы думаете по поводу идеи нейтрального статуса Беларуси в сегодняшних условиях и независимо от них?

Если говорить вообще, то идея белорусского нейтралитета исчерпала себя уже тогда, когда был заключен договор о создании Союзного государства Беларуси и России.

Я считаю, что в тот период, конец 90-х, была заключена своеобразная геополитическая сделка или контракт, где Беларусь пожертвовала часть своего суверенитета в обмен на экономические льготы и преференции со стороны России.

Главным образом — это допуск на российский рынок. 

Все дело в том, что Лукашенко в своей предвыборной кампании обещал немедленно запустить заводы. Ему нужно было сдвинуть с мертвой точки остановившуюся экономику Беларуси. А немедленно это можно было сделать только, если восстановить связи с российскими субъектами хозяйствования. 

Беларусь была страной сборочных производств. Я как человек, проработавший 18 лет на промышленном предприятии и занимавшийся вопросами производства и сбыта, могу утверждать это точно. У нас были окончательные стадии промышленного производства. Минский автомобильный завод — сборка, Белаз — сборка, тракторный завод — сборка, Минский электротехнический завод, на котором я работал, — тоже сборка. И масса-масса других предприятий, на которых из советских комплектующих, прежде всего, российских и украинских в том числе, собирали готовую продукцию и затем продавали опять же на пространстве Советского союза. Беларуси столько белазов, мазов и тракторов ну совершенно не нужно было. 

Это была очень хитрая политика социалистического разделения труда, которая привязывала субъекты хозяйствования, а через них и республики, в которых они находились. И Беларусь была самой привязанной, как говорили тогда. Мы зависели практически от всего: энергоносители — завозные, металл, химия и лакокраска — тоже завозные. То есть мы практически все завозили, а за тем в готовом виде вывозили. 

Лукашенко как популист выбросил лозунг «Запустить заводы!» — это был его первый лозунг. Как можно было запустить заводы? Восстановив хозяйственные связи с основным партнером — Российской Федерацией. Россия была согласна на это, но при одном условии — если Беларусь позволит хотя бы косвенный контроль на своей территорией. 

Первоначально был заключен пакет из 5-ти соглашений. Они касались и двух известных военных объектов. Кроме этого, предусматривалось, что в случае возникновения военной угрозы, Россия получала доступ к нашим объектам военной инфраструктуры. Позже это все оформилось в полноценный военный союз с единым оборонным пространством — с 1999 года. Согласно военной доктрины Союзного государства, у нас совместные военные формирования. Это единая региональная система противовоздушной обороны, куда входят части и подразделения Беларуси и России, и совместная группировка сухопутных сил. 

Они, конечно, «спящие». Однако в случае возникновения особого периода или, как сейчас говорят — угрозы нападения, они приводятся в действие. То есть командующие, которые номинально существуют, тут же создают штабы, приписанные к группировке части переходят в их подчинение. Российская часть группировки пребывает на территорию Беларуси. 

То есть на лицо типичный военный союз, имеющий совместные руководящие органы и совместные воинские группировки. Говорить о нейтралитете в этих условиях не приходится. 

Помню когда-то, когда готовили новую Конституцию, на пресс-конференции спрашивал руководителей государства: «Как же так?» Они говорили, что что это процесс, мы стремимся, но цель так же далека, как коммунизм, к которому можно идти, но никогда не дойти. 

В основе всего — экономические причины. Все элементарно: нам нужен их рынок, нефть и газ, а также российские кредиты по щадящей цене. Что нужно России — прикрыть эту «дырку», которая образовалась в результате развала СССР на западном стратегическом направлении. 

Кошмар российских генералов — натовские танки под Смоленском. Если Беларусь попадает в зону влияния Запада, а тем более НАТО, то подлетное время ракет в случае их расположения на белорусской территории, например под Оршей, уменьшается до критических показателей, при которых Россия не успевает среагировать. Поэтому для России Беларусь это красная линия. 

Нужно понимать: если Беларусь начнет выходить из-под влияния России, та ни перед чем не остановится.

Лукашенко это прекрасно понимает. Если уходит Беларусь, обнажается не только Москва, но весь центральный район, на котором сосредоточена основная промышленность — от производства космической техники и электронных микросхем до военных технологий. Поэтому Россия готова платить Беларуси за нахождение в своей орбите.

В итоге наш суверенитет ограниченный, а наш нейтралитет закончился в 1999 году.  

В последние годы все это — союзные отношения с Россией, военные обязательства перед ней, нашей членство в ОДКБ — не мешало нашим западным партнерам видеть в Беларуси государство, стремящееся к нейтралитету. Благодаря непризнанию Абхазии, Южной Осетии и аннексии Крыма. Несмотря на зависимость от России, мы смогли продемонстрировать самостоятельность в ее конфликтах и фактически заслужили международное признание минской площадки как переговорной. Это нейтралитет не тянет на классический — у него множество изъятий. Ему можно дать свое название, чтобы не смущать классиков. Тем более, что нейтралитет Беларуси означает невступление нашей страны ни в ЕС, ни в НАТО и здесь соответственно не появятся те самые ракетные комплексы, которых боятся российские генералы. Нейтралитет в этом смысле, как минимум, не противоречит тем стратегическим интересам России, о которых Вы говорите. Касаемо зависимости, нейтральная Швейцария примерно также зависит от рынка ЕС как Беларусь от российского, и ресурсная база этой страны точно также как и в нашем случае вся завозная. И нейтралитет не мешает швейцарцам развивать отношения с ЕС или, например, Китаем на приоритетной основе. Что мешает нам строить «коммунизм» дальше — стремиться к нейтралитету?

Давайте разберемся, что такое нейтралитет. Это, прежде всего, неучастие в военных блоках — внеблоковая политика. Во многом нейтралитет основывается на том, что это право государства не присоединяться к каким-то блокам, признают соседи и у них нет притязаний на то, чтобы притянуть страну в свой лагерь. Как Швейцария, чей нейтральный статус имеет международное признание. Швейцария выгодна всему миру как международный сейф, в котором до недавнего времени можно было инкогнито хранить свои капиталы. Поэтому даже Гитлер отказался от замысла захвата Швейцарии.

Нейтральная история заканчивается, когда соседи не признают нейтрального статуса и пытаются втянуть страну в свою орбиту. Какие бы форумы в этой стране ни проводились, какой бы нейтральной не была политическая элита этой страны.

Запад считал и считает, что Беларусь — это европейское государство, и что оно может стать восточным бастионом, роль которого сегодня играет Польша.

Мы старались проводить политику равноудаленности. Руководство Беларуси понимало, что передовые технологии и финансы — это Запад, кредиты и рынки — там тоже есть. Поэтому старалось проводить многовекторную политику. 

По нашим обязательствам перед Россией, согласно договору о союзном государстве, мы однозначно обязаны выступить на стороне РФ в случае внешней агрессии против нее. Однако про обязательства признавать Абхазию, Южную Осетии или Крым в этом договоре ничего не сказано, поэтому в этих вопросах Беларусью была проявлена автономность. Лукашенко ничего не нарушал и не совершал никаких смелых поступков. Он четко выполнял союзные обязательства и действовал самостоятельно там, где этих обязательств нет. 

Если Россия по каким-то причинам завтра вторгнется в Афганистан или в Латвию, Беларусь совершенно спокойно может не принимать участия в этих акциях. Но если, допустим, Украина обстреляет Ростовскую область России, Беларуси придется выполнять свои союзные обязательства.

Что дает Беларуси членство в ОДКБ? Есть ли военная угроза или мотивы чисто политические, обусловленные необходимостью участия во всех интеграционных проектах России?

Ищите экономику. В 2009 году в ОДКБ были созданы реальные вооруженные силы — коллективные силы оперативного развертывания. Туда необходимо было выделить контингенты от всех государств-участников. Беларусь не согласилась. Лукашенко тогда сказал, что Беларусь защищает западные границы ОДКБ и нам нечего делать в далекой Центральной Азии. Однако Россия включила экономические рычаги. Роспотребнадзор стал препятствовать белорусскому импорту. В итоге Лукашенко был вынужден согласиться на выделение белорусского воинского контингента, хотя это противоречило Конституции. Был принят отдельный законодательный акт, который разрешал военным принимать участие в миротворческих операциях за пределами Беларуси по личному заявлению с одобрения президента. Причем это касалось военнослужащих контрактной службы. 

ОДКБ — это российский проект, направленный на удержание российского влияния в Центральной Азии. Нас туда затянули можно сказать насильно, надавив на больные места.

Имеет ли Беларусь благодаря ОДКБ льготный ценовой доступ к вооружениям и технологиям России? Как Вы относитесь к идее трансформации членства Беларуси в ОДКБ в статус партнера или наблюдателя этой организации с учетом отсутствия для нашей страны в реальности рисков военного нападения со стороны Запада/НАТО?

Если абстрагироваться от экономики и санкций, под которыми находится Беларусь, и того факта, что Россия для нас сейчас — единственный крупный рынок и коридор в Китай, то конечно делать нам там, собственно, нечего. Это если исходить из военно-стратегических интересов. Лукашенко, кстати, сам неоднократно подчеркивал, что у нас там интересов нет.  Но пребывание в ОДКБ позволяет нам иметь торговый путь через Россию в Центральную Азию и Китай. Россия лежит этакой глыбой на пути наших товаров на Восток. 

Особенных выгод — военных и военно-технических — Беларусь от членства в ОДКБ не получает. Ситуация, правда, несколько изменилась в последнее время, когда Запад, не признав выборы, выдавил Лукашенко на Восток. Россия стала более щедрой в вопросах продажи оружия. 

До этого, самое большое нашей приобретение — две бригады старых 1982 года выпуска зенитно-ракетных комплексов С-300, которые нуждались в капитальном ремонте. Как высказывался сам Лукашенко, стояли под забором российской армии. Мы получили их по бартеру — в обмен на ракетные тягачи для стратегических ракет. Мы хотели получить от России бывшие индийские Су-30 – мы их отремонтировали после чего Россия передала их Анголе. 

Только теперь Россия, видя, что Лукашенко безвозвратно уходит на Восток, демонстрирует щедрость — отдает нам Су-30 по внутрироссийским ценам. Что значит внутрироссийские цены? По оценкам экспертов, на международном рынке такие самолеты стоят около 50 млн долларов. В России — 25-30 млн, по крайней мере по такой цене их получали Армения и Казахстан. Сейчас, если верить Лукашенко, нам обещаны комплексы С-400. Если мы получим их по цене 500 млн долларов, то эта цена будет ниже международной. Вот и все выгоды, которые появились после того, как Лукашенко отказался от своего рода нейтралитета.

Допускаете ли Вы, что Россия при определенных условиях — в обмен на гарантии невступления Беларуси в НАТО и ЕС, сохранение существующих военных объектов и  практики совместных учений, общей оборонной политики и ПВО — может согласиться на нейтралитет Беларуси и нормализацию отношений с Западом?

Считаю это нереальным. Я хорошо помню, как во всех политических дискуссиях и шоу в России пинали Владимира Макея и Александра Лукашенко за многовекторность. Имя Макея вызывало жгучую ненависть в России, потому что его считали инициатором, который совратил Лукашенко на Запад с интеграционного пути. К сожалению, колобка уже проглотили и назад медведь его уже не выплюнет. Россия сейчас вступила в жесткую конфронтацию и отступать обратно не будет. В России считают, что Беларусь уже настолько глубоко ввели в сферу своего влияния, что нейтральный статус будет рассматриваться как поражение правящей элиты и конкретно политики Путина-Шойгу.

Поэтому считаю, что для нейтрального статуса Беларуси нужны тектонические изменения в России. Беларусь самостоятельно в нашей ситуации сделать не может.

Мы имеем место в точке противостояния двух центров силы — Запада и России. Каждая из сторон пытается за счет Беларуси усилить свои стратегические позиции.

Тот, кто контролирует Беларусь, нависает балконом над соперником. Если Россия контролирует, белорусский балкон нависает над Украиной и странами Балтии. Наоборот, если Запад контролирует Беларусь, то тогда балкон нависает уже над Москвой. Теряет смысл оборона Калининградской области. Сувалкский коридор — это гарантия выживания Калининграда в случае конфликта. Эти 70 км позволяют объединиться российской и белорусской армиям и отрезать страны Балтии, не допустить им помощи НАТО. Ставки настолько велики, что ни одна из сторон не уступит.

Запад ведь тоже не захочет нейтрального статуса Беларуси. Там смотрят на регион как на шахматную доску, о которой писал Бжезинский. В этой игре ход туда или сюда Беларуси-пешки может повлиять на исход всей партии.

Ну а если пешка не станет делать хода? Почему Вы считаете, что Запад не поддержит идею белорусского нейтралитета?

Сужу по мнениям зарубежных военных, а не дипломатов, поскольку у меня военная тематика. Военные оценивают с точки зрения выгодной стратегической позиции — обороны или наступления. Вопрос тут условно в том, кто возьмет верх в политических элитах — военные или дипломаты. Военные всегда готовятся к войне. Сейчас мы видим обострение ситуации между НАТО и Россией, и я думаю, что голос военных в этих условиях очень весом. 

Экс-советник президента США Джон Болтон открыто заявил, что Беларусь должна быть в НАТО. В писаниях натовских генералов наша страна считается серой зоной. К ней относятся также Грузия, Украина, Молдова. Знаменитый генерал Франк ван Каппен, который широко ввел в оборот понятие гибридной войны, прямо говорит, что за эту серую зону идет борьба гибридными средствами. А на войне как на войне.

Как Вы относитесь к исключению тезиса о стремлении к нейтралитету из Конституции и означает ли это гибель этой идеи в принципе?

Идея будет жить. Исключение тезиса о стремлении к нейтралитету из Конституции — это констатация постфактум конца многовекторности. Вернемся ли мы в нее — не знаю. Россия настроена серьезно. Путин фактически назвал Беларусь и Украину красными линиями, которые нельзя пересекать. Не берусь судить про Украину, но для Беларуси, не побоюсь сказать громко, практически гарантирована оккупация, если мы дернемся в сторону Запада.

Думаю, Россия будет стремиться привязать Беларусь к себе еще теснее, не скупясь на всякие пряники — экономические льготы и преференции, в том числе для ВПК. В этой истории обнадеживает только одно — нежелание белорусского народа входить в состав России. 

Новые поколения белорусов, которые родились после развала СССР, вдохнули воздух свободы и самостоятельного развития, хотят видеть Беларусь независимой и, наверное, нейтральной. Однако партия развивается так, что пока предприятия и учреждения, на которых они работают — Академия наук, исследовательские институты, конструкторские бюро — вынуждены работать на российскую и китайскую тематику. 

Фото: Радыё Свабода