Доминанта нейтралитета (пассивного – «быть вне каких либо союзов» либо активного – «дружить и с Европейским союзом, и с Россией») установилась как минимум в конце 2000-х годов и до начала 2022 года обладала безусловным приоритетом. Тогда ее выбирало большинство беларусов. Причем если в начале 2010-х годов доля сторонников нейтралитета колебалась в диапазоне 50-55%, то в 2020 г. она была существенно выше – в районе 63-64%.
Контрреволюция 2021 года и продолжающийся комплексный кризис заставили беларусов усомниться в собственных силах и начать подумывать о том, что союзники необходимы – число сторонников нейтральной позиции в геополитических вопросах стало снижаться (их стало меньше 60%). Однако таких людей все равно оставалось больше половины. Причем в основном это были сторонники «активного» нейтралитета, то есть те, кто надеялся, что можно быть мостом между Востоком и Западом и одновременно быть в союзе и с ЕС, и с Россией.
В 2022 году начался новый этап российско-украинской войны. И практически сразу поддержка идеи нейтралитета в обществе упала ниже 50% (март – 47%, июнь – 46%, ноябрь – 43%). Причем это снижение произошло за счет сторонников «активного» нейтралитета – их число уменьшилось больше чем на треть (с 39% в ноябре 2021 г. до 24% в марте 2022 года; январь пропускаем, т.к. в то время ожидание войны уже нагнеталось медиа). Интересно, что за это же время несколько выросла доля тех, кто считал, что не нужно входить ни в какие союзы – с 20% до 23%.
Отток людей из группы сторонников нейтралитета происходил в основном «на Восток». С началом войны доля тех, кто считал, что Беларуси лучше быть в союзе с Российской Федерацией, по сравнению с ноябрем 2021 года выросла на 8 п.п. и составила 37%. Вместе с тем на треть выросло и число тех, кто считал лучшим выбором для Беларуси путь в Евросоюз – с 12% до 16%.
В последующие месяцы 2022 года доли означенных группы если и изменялись, то незначительно. Так, число сторонников союза с РФ замерло на уровне 37-38%, а доля тех, кто считает возможным одновременным союз и ЕС, и с РФ остается в районе 24-25%. В вот количество сторонников «пассивного» нейтралитета снизилось с 23% до 18%, зато сторонники союза с ЕС приросли до 18%.
Получается, что хотя война в самом начале и встряхнула беларусское общество, сам ее ход, все ее чудовищные события мало повлияли на геополитические предпочтения беларусов, разве что несколько подточили уверенность в необходимости нейтралитета. Почему так происходит? Почему геополитические установки оказались настолько устойчивыми? Вероятно потому, что основой любого такого выбора является смесь рационального и эмоционального, прагматизма и страха.
Ранее мы сделали несколько публикаций на тему мотиваций выбора геополитических векторов (выбор России, выбор Европы, выбор нейтралитета). Если обобщить и кратко сформулировать выводы тех трех статей, то получается, что ориентация на Россию главным образом диктуется традицией и инерцией мышления, выбор Европы более рационален и ориентирован на перспективу, а «геополитическая нейтральность» является результатом недоверия геополитическим партнерам (особенно восточному). Наши выводы в целом подтверждаются данными очередного замера Беларуси Chatham House. В ноябрьской волне их мониторинга задавался вопрос о том, что должно быть главным при выборе союзников для Беларуси и сравнил с аналогичными данными за 2013 год (данные из исследования BISS; при сравнении результатов этих исследования нужно учитывать разницу между методиками: исследование BISS – республиканский опрос методом личного интервью, исследование Chatham House – опрос городского населения методом CAWI). Также была сделана разбивка ответов по аудиториям государственных и независимых медиа, репрезентирующим мотивацию пророссийской и проевропейской аудиторий соответственно.
Исследование показало, что, во-первых, за почти истекшие 10 лет значимость экономического фактора при выборе союзников упала более чем в 2 раза – с 73% до 34%. Причем этот фактор потерял свое значение в равной степени для обеих аудиторий, и проевропейской, и прогосударственной. В тоже время прагматические соображения в рамках и той, и для другой аудитории занимают первые места (хотя и не с таким феноменальным отрывом как 10 лет назад).
Во-вторых, в два раза выросла значимость факторов безопасности и независимости. Причем если для прогосударственной аудитории очень важным является критерий безопасности (31%; значимость практически как у экономического фактора), то для независимой аудитории гораздо важнее независимость страны (27% против 8% у провластной аудитории). Для нее же значимо и желание укрепления демократии, чего у аудитории государственных СМИ нет вообще.
Какой напрашивается вывод: в эпоху войны рациональность и прагматика массового сознания меняют свой вектор – от экономической выгоды к ценности безопасности и независимости. К чему это приведет в будущем – непонятно. Многое будет зависеть не только от самой войны, но и от действий России и Европы по отношению к Беларуси и беларусам.
Но мне бы хотелось, чтобы будущее Беларуси зависело от беларусов.
Пусть это будет мое второе пожелание на Новый Год.
А первое – чтобы все, кто хочет, вернулись в свободную и демократическую Беларусь.
И пусть сбудутся оба.
Фото: Павел Кричко