Лед тронулся

Неделя прошла с момента согласования интеграционных программ. Дискуссии не утихают, но почему-то начинает доминировать точка зрения, что эти документы ничего принципиального не значат. Лукашенко чуть ли не одурачил Путина. Хотя содержание программ по сей день неизвестно и это те самые интеграционные карты, которые Минск до августа 2020 года предпочитал не вспоминать. 

Попробуем разобраться как далеко шагнула белорусско-российская интеграция с момента политического кризиса в Беларуси и где ее конечная. 

Гармонизация с Россией уже касается не только сугубо экономических сфер и договоренностей, которые интеграционные программы реанимируют. Например, идея удалить из Конституции стремление к нейтралитету — это пример бескорыстной гармонизации с Россией по части внешнеполитической ориентации. День народного единства, отмечаемый в Беларуси сегодня, льет не менее ароматную воду на мельницу Кремля. Выбрав 17 сентября для нового государственного праздника, Минск гармонизировался с Москвой по части антипольской направленности даты (4 ноября). 

Есть вещи менее символические, но более практические. Переброска транзитных поставок ключевых экспортных продуктов на российские порты — это уже не унификация торговли, а новый фактор зависимости, приобретенный Россией всего лишь за скидку от РЖД. Открытие учебно-боевого центра под Гродно — это тоже не просто гармонизация оборонной политики. Реальный задел на усиление российского военного присутствия в белорусской территории с влиянием на региональный баланс сил и международное восприятие Беларуси как независимого государства. В 1994 году, когда Александр Лукашенко пришел к власти, суверенитет Беларуси не знал даже тени таких сомнений и таких ограничений.  

Чего хочет Россия?

Большая Россия хочет стать еще больше. В смысле контроля и влияния над территориями, а также их объединения вокруг себя. Часть аппетитов раскрывается в статье Владимира Путина о триединстве России, Украины и Беларуси, разобранной в одном из июльских пульсов. Выпадение белорусов из яркого названия «Об историческом единстве русских и украинцев» можно объяснить, видимо, тем, что единение с Беларусью уже в процессе, а с Украиной — еще нет. 

Историчность такого единства была само-собой мгновенно оспорена экспертами разных национальностей. Историчность такого желания подтверждается, например, Федором Достоевским и в этом смысле позволяет не демонизировать Россию и персонально Путина. Это гены, так повелось. Цитируем мэтра: «У России, как нам всем известно, и мысли не будет, и быть не должно никогда, чтобы расширить насчет славян свою территорию, присоединить их к себе политически, наделать из их земель губерний и проч. Все славяне подозревают Россию в этом стремлении даже теперь, равно как и вся Европа, и будут подозревать еще сто лет вперед. Но да сохранит Бог Россию от этих стремлений, и чем более она выкажет самого полного политического бескорыстия относительно славян, тем вернее достигнет объединения их около себя впоследствии, в веках, сто лет спустя». 

Полтора века спустя Россия, работая над объединением с Беларусью, выказывает определенное экономическое бескорыстие, оставляя нам еще на год недорогим газ, снимает ограничения на полеты. Возможно, в ближайшее время вскроется еще какое-нибудь бескорыстие. 

Зачем Беларуси интеграция? 

На бумаге белорусско-российская интеграция обусловлена общими целями. Например, объединение усилий в интересах социально-экономического прогресса обоих государств. На практике российские и белорусские власти решают каждая свои задачи, лишь делая вид что они общие. Как в любимом анекдоте Юрия Никулина про то, как из пунктов «А» и «Б» навстречу друг другу по однокалейке вышли два поезда и не встретились. Не судьба потому что.

С помощью интеграции Беларусь традиционно решала экономические задачи, связанные с особенностями белорусской экономики — зависимостью от российского рынка сбыта и недорогих энергоресурсов. 

Английская пословица советует хранить яйца в разных корзинах. Даже если они стальные — и такое понимание у Минска было. На протяжении нескольких лет вплоть до августа 2020 года Беларусь старательно пыталась выскочить из монополии России, силясь купить нефть и газ на стороне и увеличить торговлю с другими странами. «Мы не должны быть зависимы от одной страны», — заявил Лукашенко журналистам 9 августа 2020 года после голосования на избирательном участке, комментируя покупку нефти не у России. К лету 2020 года объем танкерных нефтяных поставок от иностранных поставщиков превысил 1 млн тонн.

Сейчас в Россию уходит половина товарного экспорта Беларуси. Санкции, скорее всего, увеличат эту долю. Альтернативы поставок нефти и газа не из России для страны-изгоя закрыты. Соответственно интеграция с Россией приобрела иной смысл – стала вопросом выживания экономики и власти.

После 9 августа 2020 года суверенитет и экономические интересы, требующие, как и прежде, диверсификации торговых партнеров и поставщиков энергоресурсов, были отодвинуты Лукашенко на задний план. Поэтому смысл частых многочасовых закрытых переговоров с Владимиром Путиным можно сформулировать компактно: сохранение власти Александра Лукашенко ценой учета российских интересов. Разумеется, Лукашенко пытается сбить эту цену. Просто потому, что любая уступка суверенитета ограничивает его властные полномочия, приближая к роли губернатора или главы автономии. Это исключительно вопрос власти и, если для ее сохранения потребуется слить суверенитет, рука не дрогнет. 

В чем угроза независимости?

На самом деле суверенитет Беларуси Александр Лукашенко поставил на кон еще в 1999 году, когда подписал договор о создании Союзного государства с Россией. Причем этот договор был вершиной целого пакета интеграционных документов конца 1990-х. Им предусматривалось создание прототипа единого государства с характерными атрибутами государственности (флаг, герб, гимн), конституцией, наднациональными органами, единой валютой, регуляторами (эмиссионный центр, например) и так далее. Не исключалась даже возможность единого членства в международных организациях, кроме ООН.    

Чем руководствовался Лукашенко, так ограничивая суверенитет? Очень правдоподобно, принимая во внимание аппетиты к власти, что Лукашенко, отпуская из рук синицу, потянулся за двуглавым орлом. Слабеющий Ельцин смешал возникшие было надежды присесть на трон главы Союзного государства, внезапно отказавшись от власти и передав орла своему преемнику. Фактом остается, что с появлением Владимира Путина белорусский энтузиазм к политической интеграции пропал.

Конечно, на фоне того договора и всех тех соглашений согласованные сейчас интеграционные программы не тянут на прорыв. Их можно рассматривать как перезапуск старых договоренностей именно в экономической сфере и далеко не всех (единая валюта, например, пока за скобками). Разница между «сейчас» и «тогда» существенная — Беларусь сегодня не в том положении, чтобы соскочить с их выполнения. 

Интеграционный процесс пошел, и Россия имеет все рычаги влияния на его скорость и направление. У нас нет выбора, белорусско-российские отношения с учетом нарастающего давления Запада развиваются на безальтернативной основе. Реальный процесс сближения идет за закрытыми дверями. Подтягивание интеграционных процессов в той или иной сфере — сегодня лишь вопрос времени, бескорыстия по Достоевскому и тактических приоритетов России. Вся необходимая нормативно-правовая база для объединения стран создана более 20 лет назад.

Еще пару лет назад эксперты в России рассматривали Союзное государство, как один из возможных вариантов решения проблемы транзита власти в Кремле. Считалось, что потеснить Лукашенко будет непросто, даже если надавить на все экономические рычаги и полностью лишить белорусскую экономику российской поддержки. Помощь Кремлю пришла откуда не ждали — Лукашенко сам поджег фитиль с другой стороны (спровоцировал политический кризис и жесткие санкции Запада) и тем обеспечил свою сговорчивость. Так что сейчас с этой идеи в Кремле могут сдуть пыль.

Фото: TUT.BY