Пра канцэпт беларускай ідэнтычнасці і спосабы яе замярэння я пагаварыла з аўтарам даследавання Вадзімам Мажэйкам, даследчыцай і аспіранткай Універсітэта Осла Марыяй Рогавай, сацыёлагам, аналітыкам Цэнтра еўрапейскай трансфармацыі Аксанай Шэлест. 

Як можна апісаць і замераць змены ў беларускай ідэнтычнасці за апошні год?

Вадзім Мажэйка: Ідэнтычнасць і змены ў ёй апрыёры цяжка вымяральныя ў бясспрэчных катэгорыях. Тым болей цяжка фіксаваць гэтыя змены ў нейкіх колькасных паказніках. Аднак гэта тым болей важна, бо іначай замест аб’ектыўна зафіксаваных фактаў мы маем толькі эмацыйныя адзнакі і асабістую памяць, якая схільная канцэнтравацца на падзеях нядаўніх альбо важных персанальна. 

Пры гэтым іншыя падзеі губляюцца з фокусу ўвагі, і ў выніку маем шмат тыповых меркаванняў і вобмаль метадалагічна падмацаваных працаў.

Таму BISS і вырашыў запусціць пілотны аналітычны прадукт “Індэкс ідэнтычнасці” – каб фіксаваць падзеі і публічныя заявы, грунтуючыся на адкрытай метадалогіі, і садзейнічаць аб’ектывізаванаму разуменню змен у беларускай нацыянальнай ідэнтычнасці, выяўляць тэндэнцыі і фармуляваць прагнозы іх далейшага развіцця.

Пакуль першы выпуск Індэкса ахоплівае перыяд ад жніўня да кастрычніка 2020-га года. Можна сцвярджаць, што беларуская ідэнтычнасць умацоўвалася, прычым унёсак грамадскіх актораў у яе ўмацаванне склаў больш за 80%.  

Разам з тым ішла барацьба паміж умацаваннем нацыянальнай ідэнтычнасці ў грамадстве і супрацьстаяннем гэтым працэсам дзяржаўнага апарата. Напрыклад, калі грамадства шырока выкарыстоўвала нацыянальны бел-чырвона-белы сцяг, то дзяржава прасоўвала наратыў аб тым, быццам ён “фашысцкі” і “штучны”.

Аксана Шэлест: С точными характеристиками и измерениями процесса изменений в такой сложной и медленно меняющейся области, как идентичность, придется еще немного подождать. Сегодня можно с уверенностью говорить о том, что 2020-й год вызвал существенные трансформации коллективного “образа себя”, во всяком случае, для той части беларуского общества, которая включилась в процессы политической мобилизации и революционное движение. 

Из атомизированной и терпеливой (либо приспосабливающейся) массы беларусы – для себя и для наблюдающего за ними мира – превратились в общность, способную к солидарным действиям, самоорганизации, креативным действиям и мужественным поступкам.

Прошедший год породил много новых практик, образов, символов, которые могут со временем стать составляющими беларуской идентичности, однако для завершенности этого процесса нужно, как минимум, время.

Марыя Рогава: Для того, чтобы сделать замер изменений национальной идентичности, необходимо обозначить, что мы пониманием под этим понятием и для каких целей мы делаем этот замер. Принадлежность к нации, в моем представлении, – это не набор этнических, этнокультурных и символических индикаторов и отношение к ним, а практики восприятия самих себя в политических и социальных обстоятельствах, которые помогают нам выстраивать представление о социальном и политическом мире. 

Для меня беларуская идентичность разнообразна, противоречива и динамична. Поэтому, когда мы говорим о количественных замерах идентичности, то речь идет о национальной привязанности: определяем ли мы сами себя беларусами и как сильна эта привязанность в сравнении с другими идентичностями, например, как европейца или как гродненца? 

Второй важный момент – это границы национального сообщества и критерии членства. Кого мы представляем членом этого воображаемого сообщества, а кого мы исключаем из этого сообщества и почему? 

Третий аспект можно объединить под обобщенным понятием “национальная гордость”: какие достижения позволяют гордиться страной, беларусами? Это упрощенное видение, которое позволяет определить целый спектр вопросов, связанных с национальной идентичностью. 

Я считаю, что можно наблюдать тенденцию за последние несколько лет, а не только за последний год. Беларусы сильнее себя идентифицируют с национальным государством, что формирует запрос на политическое участие и на уважение гражданских прав. 

Двуязычие сейчас больше определяет беларусов, чем использование беларуского языка в повседневной жизни, несмотря на рост символического значения беларуского языка для общества. 2020-ы год дал много поводов для коллективной гордости, но даже больше для коллективной печали и травмы.

Калісьці Валянцін Акудовіч у “Кодзе адсутнасці” назваў беларусаў нацыяй, якая яшчэ не вызначылася са сваёй ідэнтычнасцю. Ці пасуе гэтая характарыстыка для беларусаў у 2021-ым годзе?

Вадзім Мажэйка: На фоне грамадска-палітычных пратэстаў ішло заўважнае ўмацаванне беларусаў як калектыўнай супольнасці – грамадства, нацыі. Гэта не толькі бел-чырвона-белыя сцягі, але і здольнасць да калектыўных дзеянняў, адчуванне сябе адзіным цэлым. 

Адсюль папулярныя адсылкі да лірыкі – “Я узнал, что у меня есть огромная семья”, “Мы не знали друг друга до этого лета”.

Прычым гэтая супольнасць здольная не толькі на пратэсты, то бок калектыўныя дзеянні супраць, але і яшчэ болей на калектыўную салідарнасць. 

Рэкордныя грамадскія зборы сродкаў на падтрымку медыкаў падчас эпідэміі COVID-19 працягнуліся яшчэ болей рэкорднымі данатамі ў фонды салідарнасці ахвярам рэпрэсій. Цяперашняя падтрымка касцёла ў Будславе, пашкоджанага падчас пажару, працягвае гэту ж тэндэнцыю.

Пры гэтым, безумоўна, шмат што ў пытаннях ідэнтычнасці яшчэ чакае беларусаў наперадзе. Калі падзеі лета 2020-га года параўноўвалі з нараджэннем нацыі, то ёй яшчэ давядзецца расці і пасталець.

Аксана Шэлест: С чем беларусы определились уже довольно давно, так это с субъективной идентификацией себя с определенной общностью, представителями определенной нации. При этом из пяти традиционных критериев национальной идентичности (общность истории, культуры, языка, территориальная общность и социально-психологические подобия поведения), как раз территориальный был наиболее выраженным для беларусов. 

В 2017-ом году мы фиксировали, что самоидентификация себя с “беларусами” и с “жителями своего города, села” (своеобразная “тутэйшасць”) являются самыми выраженными для жителей страны. Три четверти беларусов на тот момент считали себя состоявшейся нацией. Однако содержательные представления о том, что стоит за определением “беларуская нация” оставались очень разными.

Это касается и “общности истории, культуры и языка”. Прошедший год всерьез актуализировал важность этих измерений для многих беларусов, однако для достижения настоящей “общности” или осмысленного и по-настоящему толерантного принятия «разности», потребуется еще много времени и общественных дискуссий. 

Возможно, по этим критериям содержание национальной идентичности беларусов должно быть как раз многообразным и полифоничным, а не унифицированным.

Марыя Рогава: Книга была ответом на ту социальную и политическую реальность после выборов 2006-го года. Во многом книга указывала на отсутствие общественного запроса на националистические политические элиты, которые могли бы представить альтернативу, в том числе демократическую альтернативу, и конкурировать с авторитаризмом. 

В национальной идентичности виделся потенциал для демократической мобилизации. Национализм был важным источником легитимации на постсоветском пространстве, поэтому были сформированы ожидания, что такая политическая мобилизация возможна и в Беларуси. 

К 2020-му году выросло новое поколение граждан и избирателей, поменялись сравнительные рамки и практики, в которых мы стали осмысливать беларускую нацию: от путешествий и включенности в глобальную экономику до представлений о своем будущем в Беларуси, возможностях построить карьеру в своем родном городе и создать семью. 

Государственная идеология настаивает на стабильности, апеллирует к прошлому и политическим угрозам, создаваемым коллективным Западом, но нет видения ни экономического, ни политического будущего. А запрос на политические изменения в беларуском обществе остается и продолжает расти, даже несмотря на уровень политических репрессий.

Як сённяшні палітычны крызіс уплывае на ідэнтычнасць беларусаў?

Вадзім Мажэйка: Палітычны крызіс змабілізаваў беларусаў, у чымсьці нават прымусіў адчуць сабе адзінай нацыяй. Паасобку зручна хавацца ад дыктатуры, сыходзіць у асабістыя справы, аднак мяняць уладу хоцькі-няхоцькі трэба калектыўна.

Падчас дваровых святаў і фестываляў, якія ўвосень ладзілі мясцовыя супольнасці праз тэлеграм-чаты, шмат хто пераадкрыў для сабе свет беларускай музыкі, нехта ўпершыню пабачыў выступы Беларускага свабоднага тэатра.

Варожасць дзяржавы да бел-чырвона-белага сцяга таксама штурхае да таго, каб глыбей разабрацца ў яго гісторыі, бо калі прапаганда называе ўсіх, хто яго выкарыстоўвае, фашыстамі, то людзі ж ведаюць, што іх суседзі, ды і яны самі, – дакладна не фашысты, а беларускія патрыёты. І тыя, хто летась мо ўпершыню ўзяў бчб-сцяг у рукі, пачынаюць паглыбляцца ў гістарычныя сюжэты.

Актывізаваліся лакальныя курсы “Мова нанова”, і гэта таксама невыпадкова. Калі Зміцер Дашкевіч кажа, што словы “дзякуй”, “калі ласка” і “прывітанне” скалануць асновы акупацыйнай адміністрацыі – гэта, вядома, перабольшанне, аднак матывы мірнага супраціву ў пашырэнні выкарыстання беларускай мовы відавочныя.

Зрэшты, як і любы крызіс, цяперашнія часы для беларускай ідэнтычнасці – гэта няпростае выпрабаванне, аднак і новыя магчымасці.

Аксана Шэлест: Политический кризис актуализировал целый ряд символов и конфликтующих версий представлений об истории страны и беларуской государственности, которые не являются принципиально новыми, однако сейчас противостояние между ними доводится до предела.

Еще одно измерение политического кризиса, которое в перспективе оставит свой след в содержании беларусской идентичности, – это новый опыт коллективной травмы, совместное переживание ситуации насилия и беззакония и опыт солидарности и взаимопомощи в противостоянии этому беззаконию.

Но, думаю, наиболее существенные трансформации сейчас происходят в содержании гражданской идентичности – в смысле переосмысления представлений о гражданстве, гражданском обществе, отношениях гражданина и государства, индивидуальной ответственности за происходящее в стране.

Марыя Рогава: В обществе происходит переосмысление отношений с государством и государственными институтами. Падает уровень доверия всем государственным органам, что создает долговременные проблемы для государственного управления, когда публичная политика выходит из-под кнута и режима репрессий. 

Авторитарная власть будет требовать от тех, кто остается в государственное системе, подтверждения своей лояльности режиму. Режим ставит знак равенства между лояльностью государству и лояльностью авторитарному правительству. 

В затягивающемся политическом кризисе этот знак равенства еще стоит напротив травм, насилия и репрессий, которые авторитарная система нанесла и продолжает наносить своим гражданам. Поэтому в обществе происходит переосмысление беларусской идентичности и границ политического сообщества, которое уже не может быть осмыслено через то авторитарное государство, которое мы видим сегодня.

Фота: Павел Крычко