Недавно я заметила тенденцию: многие знакомые в моем мужском окружении очень прогрессивны, пока разговор не заходит о двух вещах – феминитивах и декретном отпуске для парней. Два этих явления часто вызывают ироничную реакцию, градус бесед постепенно накаляется, и чтобы не услышать «это все феминистки придумали!», правильным вариантом остается побыстрее закрыть тему. Но не в этот раз. В этом тексте я говорю с узбекистанской активисткой Ириной Матвиенко о мужчинах, декретном отпуске для них и воспитании детей. Рассказываем, почему все это нужно обществу и зачем приближать гендерное равенство в семье. 

Ирина Матвиенко – фемактивистка, журналистка, основательница проекта против гендерного насилия в Узбекистане Nemolchi.uz. Изучает вопросы гендера и неравенства в Лондонской школе экономики. 

– Мне кажется, что декретный отпуск для мужчин и вообще все, что касается воспитания ими детей на одном уровне с женщинами, – это очень проблемная тема. Почему на постсоветском пространстве эти стереотипы все еще так прочно укоренены? 

– Одной из основных причин является экономическая составляющая. А еще – наше патриархальное общество. Мы же помним, как происходила эмансипация женщин: они начали работать, но остались ответственными за домашние обязанности. В какой-то момент это стало общепринятой нормой — у женщины были две «рабочие» смены, одна формальная (работа), другая неформальная (дом и дети), в то время как мужчина оставался только в роли человека, который приносит деньги в семью. 

Сейчас мы видим, как эти роли начинают меняться. Я общалась с мужчинами, которые приняли решение уйти в декретный отпуск в европейских странах. Они подчеркивали, что финансовый аспект сыграл ключевую роль в принятии этого решения. Когда государство оплачивает полгода декретного отпуска для мужа и для жены, они могут сами определить, как будут его использовать. Это предоставляет выбор и гибкость, но в то же время подчеркивает важность финансового аспекта в принятии такого решения. 

– То есть все упирается в финансовые стимулы? 

–  Да, мне кажется, что экономические условия, которые созданы в этих странах, действительно стимулируют мужчин оставаться в декретном отпуске. Государство в таких случаях предлагает оплату декретного отпуска в течение года, делит его поровну  между родителями. Это становится не только финансовой поддержкой, но и социальным стимулом, который создает понимание того, что такой подход является нормой. Проще говоря, чтобы ускорить и продвинуть изменения в социальной норме, возможно, необходимо вмешательство государства на законодательном уровне.

–  Я понимаю, что экономика вполне может влиять на социальные изменения в западных странах. Но если говорить, например, о Беларуси, когда в обществе существует очевидный патриархат, мне сложно представить, как эти проблемы можно решить без глобального изменения культурного контекста.

– Конечно, его важно учитывать. Социальные кампании должны быть адаптированы к особенностям страны. Просто копировать модель, например, Германии или Швеции неэффективно, учитывая уникальные особенности каждого общества. Например, в Узбекистане мы сталкиваемся с ситуацией, когда некоторые мужчины не разрешают своим женам работать, и жены этому подчиняются. И если внедрить для общества в моей стране систему подобную западной, больше женщин могут остаться дома под давлением со стороны мужей.

– Во многих обществах все еще большой процент женщин придерживается патриархальных взглядов. Заниматься воспитанием детей  и позволять мужчине зарабатывать – это идеальная модель для них, ничего менять не нужно. И кроме этого, я уверена, что в отношении декретного отпуска возражения будут и от мужчин: «Почему мы должны тратить время своей карьеры на декретный отпуск?» 

– Да, если людей с патриархальными взглядами в обществе много, объяснение, почему изменения важны, займет достаточно много времени. Это долгосрочная стратегия, и государство должно поддерживать этот процесс, потому что существующие нормы формировались веками. Но если люди видят результаты изменений вокруг себя и осознают, что существуют социальные “санкции”, это будет влиять на их решения. 

Общество должно стать свидетелем новых образцов поведения – видеть отцов с колясками на улице не только в выходные, но и в будни. Эти изменения помогут разрушить стереотипы и создать новые, более равноправные образцы отцовства. 

Сейчас у нас все устроено так: если мужчина выходит с ребенком на улицу, все им восхищаются. Теперь представьте, что если это станет повседневной картиной, если их будет видно не только в очередях поликлиник, где обычно сидят мамы с детьми, но и на школьных собраниях, где отцы – равноправные участники, то это действительно изменит стереотипы.

Мне кажется, у нас есть огромные рычаги влияния. Например, телевидение для многих все еще является важным источником информации. Как я понимаю, многие просто оставляют телевизор включенным как фон. И если государство переживает о проблеме, которую мы обсуждаем, оно может использовать телевидение для запуска бесплатных социальных кампаний, создавать ток-шоу на эту тему и так далее. 

– А есть какие-то примеры патриархальных обществ, которые успешно справились с изменениями в роли полов и пришли к балансу?

– Скорее, здесь речь идет о западных странах. Я думаю, учитывая ситуацию в Беларуси, активистам сейчас в принципе сложно продвигать их опыт для использования в вашей стране. Очень тяжело что-то менять, когда существует такое противостояние. Но даже если бы этого аспекта не было, фокусироваться только на программе, по которой живет Скандинавия или Германия, и не адаптировать ее под контекст определенной страны тоже было бы ошибкой. Каждая отдельная страна должна быть исследована по отдельности, а программу изменений должно разрабатывать не только государство, но и обычные люди, активисты и медиа. 

Фото: Natalie Toombs / Unsplash