Об идее европейского выбора для Беларуси политики ведут дебаты уже давно. Кажется, что чем глубже Александр Лукашенко заводил страну в кризисное состояние и полную зависимость от России, тем чаще его оппоненты заговаривали о необходимых переменах. Но откуда берется уверенность, что европейскость действительно подходит Беларуси? И что сделать, чтобы у нас прижились ее принципы? Об этом рассказывает политик Александр Милинкевич.

Александр Милинкевич был кандидатом от демократических сил на выборах президента Беларуси в 2006-м. Основал движение «За Свободу!». В сентябре 2023-го был назначен внештатным советником Светланы Тихановской по вопросам реализации европейского выбора Беларуси. 

– Кажется, в 2006 году вы были одним из первых политиков, которые в принципе заговорили об внедрении идеи европейскости в государственное устройство Беларуси. Этой цели сейчас придерживается и команда Светланы Тихановской. Я думаю, что сегодня у демократических сил больше возможностей найти поддержку с подобной программой, чем почти 20 лет назад. Но я не могу представить, чтобы тогда в 2006-м идея европейскости была популярной среди беларусов. Почему вы решили строить свою политическую кампанию именно вокруг нее? 

– Я с детства хорошо понимал, что такое Российская империя: ее политика всегда была об агрессии, аннексии и русификации. Я напомню, что в беларусских учебниках советского времени наша история начиналась с одной даты – революции 1917-го года. 

У моих родителей была хорошая библиотека, в книгах из которой рассказывалась история Беларуси до московского «освобождения». Благодаря этим книгам я смог понять, что у нас многовековая европейская история, в первую очередь, общая с литовцами и поляками, а не с россиянами. У нас древняя история государственности, начиная с Полоцкого и Туровского княжеств. Мы вместе боролись за свободу и за независимость – и мы ничуть не хуже наших соседей. 

В политике я начал говорить про европейский вектор развития, потому что понимал: по своему менталитету, традициям, по истории, культуре, языку мы – европейцы. Для меня это никогда не было вопросом выбора, в какую сторону нам идти, на восток или на запад. Для меня это было о возвращении в европейскую семью, из которой нас насильно забрали в империю. Конечно, в демократической стране каждый политик, когда он идет на выборы, в первую очередь думает о том, как собрать побольше голосов. Он старается говорить так, как думает большинство. Это типично для демократии. Большинство скажет: он такой, как мы, и проголосует за него.

Да, тогда мы плыли против течения, потому что за европейский выбор в 2006 году в лучшем случае выступала четверть населения. Как правило, это были более образованные люди, предприимчивые, молодые, которые лучше понимали, по каким законам развивается мир. Они уже не верили пропаганде. Это люди, которые ездили за границу, знали нашу героическую и трагическую историю. 

Тогда мы понимали, что с нашим лозунгом “Свобода, Правда, Справедливость” сложно выиграть выборы. Люди думают в первую очередь про свою семью, про своих детей, про их здоровье, про жилье. А когда ты говоришь про моральные ценности, вряд ли сможешь завоевать большинство населения – даже в демократиях. Мы шли с этой программой на выборы, понимая, что их нет. И поэтому нам хотелось прежде всего консолидировать ту часть белорусов, которая понимала значение независимости и национального возрождения. 

– Можете объяснить, почему, по вашему мнению, именно ориентация на европейскость подходит Беларуси? 

– Во-первых, потому что здесь стоит уже очевидный выбор между добром и злом, свободой и казармой. Сейчас это уже экзистенциональный вопрос – будут ли существовать беларусы в нашей стране. Хозяин Кремля не считает нацией не только украинцев, но и нас.  

Где люди живут лучше, богаче, достойнее? Где они чаще улыбаются? Там, где больше свобод, где граждане сами определяют свое будущее. В демократии действительно можно отстоять свои права в суде, в ней ты выбираешь власть и участвуешь в подсчете голосов, потому и не сомневаешься в справедливости выборов.

– Кажется, что даже несмотря на войну в Украине, степень ориентации на Россию у беларусов остается высокой. Учитывая, что многие из них все равно смотрят «на Восток», что можно сделать, чтобы у нас прижилась идея европейскости? 

– На самом деле это проще, чем кажется. Конечно, когда тебя с утра до вечера зомбирует телевизор, когда идет бесконечный поиск врагов, нагнетается отвратительная ненависть, мышление людей может несколько деформироваться. Но не настолько, чтобы мы потеряли ориентацию в пространстве.  

Я сравниваю, какой была Беларусь, когда в результате перестройки мы получили независимость в 1991-м. Тогда состояние общества было хуже, чем сегодня. Большинство нашего населения проголосовало на референдуме за сохранение Советского союза. Беларусы испугались распада СССР. Почему так случилось? Дело в том, что ни в одной советской республике не было такой денационализации, как у нас. И это не потому, что беларусы отказались от своей прекрасной истории, языка и культуры. Это был результат колониальной политики империи по формированию людей «без рода, без племени», без идентичности и самосознания, с комплексом национальной неполноценности. 

После распада Советского союза большинство беларусов просто не знали, что такое Европа, почему она объединилась, на каких ценностях. Страна была закрытой и самоизолированной.  

Но сегодня все абсолютно не так. Подавляющее большинство беларусов ежедневно пользуется интернетом, они могут сравнивать ситуации в разных странах. В нас возродилось чувство достоинства и свободолюбия. После 2020-го мы стали другим народом и оформились как нация. 

– Давайте поговорим о тех самых европейских ценностях. Какие, по вашему мнению, в первую очередь нужно перенять беларусам? 

– 2020-й год показал, что мы по менталитету в большинстве своем уже европейцы. Наши граждане вышли на манифестации не с экономическими требованиями. Лозунгов про зарплаты не было, хотя они совсем низкие по сравнению с соседями. Люди хотели иметь возможность выбирать себе власть, отстаивали свое достоинство, хотели свободы, правды, справедливости. Это и есть европейские ценности.

Я был знаком с большинством послов цивилизованных стран в Беларуси в разное время. И практически все они дружно говорили, когда покидали страну: “Вы – самый европейский народ Восточной Европы. Если завтра двери Евросоюза откроются, вы станете первыми, кто будет готов к евроинтеграции”.

Во-вторых, мы имеем огромный потенциал для того, чтобы успешно пройти эту дорогу. Беларусы хорошо образованы, трудолюбивы. Сейчас я с коллегами занимаюсь проектом “Вольны Беларускі Ўніверсітэт”. Практически все ректоры партнерских европейских университетов говорят, что беларусы – одни из лучших иностранных студентов.

У нас достаточно высокий потенциал промышленности и сельского хозяйства. Отличная инфраструктура автодорог и интернета. Мы имеем отличную школу подготовки IТ-специалистов и инженеров. 

Я уверен, что мы, как только представится возможность, можем стать локомотивом трансформации Восточной Европы. И уже сегодня беларусские эксперты успешно работают над проектами преобразований страны, чтобы они были эффективными, относительно быстрыми и не слишком болезненными.

То, что мы будем проводить системные реформы одними из последних в Европе, – плохо, но то, что сможем использовать и хороший, и плохой опыт, который есть у наших соседей, – это для нас большой плюс. 

Фото: Viktor Drachev