В отличие от предыдущего выпуска, где были чужие воспоминания и рассказы, в этом о Магдалене и следующем, который будет посвящен Змитроку Бядуле, привожу свои, как участника событий. Задуманная трилогия растягивается таким образом на четыре части. В заключительной четвертой речь пойдет об останках великих беларусов, ожидающих своего перезахоронения на родной земле.

Меценатка национального возрождения

Усадьба Эдварда Войниловича в Савичах, одного из героев прошлого выпуска, или то, что от нее осталось (руины хозяйственной постройки), расположена примерно в часе езды от имения Кухтичи, принадлежавшего Завишам. Из этого древнего шляхетского рода происходит знаменитая меценатка, княгиня Мария Магдалена Радзивилл (по фамилии второго мужа — Николая Радзивилла). Ее финансовая поддержка питала беларусское национальное возрождение — культуру, образование, литературу. Она умерла в Швейцарии 6 января 1945-го, там же была похоронена.В 2009-м вышел сборник статей Адама Мальдиса “Беларусские сокровища за рубежом” о разбросанных по миру исторических и культурных ценностях Беларуси. Глава, посвященная Швейцарии, включала витражи и картины Шагала в Цюрихе и могилу Магдалены Радзивилл во Фрибуре. На самом деле беларусских мест в Швейцарии гораздо больше, но сейчас не об этом. В своей книге Мальдис советовал поискать следы Магдалены. Точное местоположение могилы княжны на момент выхода книги еще не было известным в Беларуси.

(Разрешение на погребение Магдалены, выданное властями Фрибура 6 января 1945 года, с данными о ее смерти)

В 2011 году его обнаружит Андрей Кулаженко, в то время руководитель беларусского посольства в Швейцарии, который, можно сказать, привел Stadler в Беларусь. Этот дипломат исполнит мечту многих исследователей, сокрушавшихся на конференциях и выставках в честь Магдалены Радзивилл, что некуда возложить цветы, поскольку неизвестно местоположение ее могилы. 

Кулаженко оставит на ней букет ромашек и прольет свет на последнюю главу жизни княжны. 

Магдалена Радзивилл покинула свои имения в Беларуси в конце 1918 года. Сперва поселилась в Варшаве, затем в Каунасе. В Швейцарию княжна переедет из Германии в 1932 году и будет жить там вплоть до своей смерти. Считалось, что во Фрибуре она вступила в монашеский орден доминиканок. 

Кулаженко установит, что Магдалена не вступала в этот орден — монашки только заботились о ней как о постоялице пансиона для пожилых людей Foyer Ste Elizabeth. 

Откроется и то, что вместе с Магдаленой в могиле на маленьком кладбище при церкви Нотр-Дам-де-Бургийон в пригороде Фрибура похоронена и ее дочь от первого брака (с графом Красинским) — Людвика, умершая в Каннах в 1958 году. Именно останки Людвики (по мужу Чарторыйской) станут поводом для эксгумации Магдалены. 

(Могила, в которой были захоронены Магдалена Радзивилл и ее дочь Людвика, Бургийон, 2016)

Внуки Людвики, в частности, Адам Замойский (сын Эльжбеты Чарторыйской), под предлогом того, что в Швейцарии нет родственников, чтобы ухаживать за могилой (это не так), захотят перевезти прах своей бабушки в Сеняву в семейный склеп Чарторыйских. Возникнет вопрос, что делать с Магдаленой.

(Разрешение на погребение Людвики, выданное мэрией Канн 24 января 1958 года, с указанием данных о ее смерти и на нем же разрешение на погребение на кладбище в Бургийоне от полиции Фрибура)

Если, как утверждал профессор Мальдис, Людвика беларусофильских увлечений не разделяла и в Понемонье, и Подвинье не стремилась, то ее мать Магдалена Радзивилл, наоборот, желала этого всей душой. Поэтому ответ будет очевиден.

Об инициативе перезахоронения Магдалены в Минске (а Людвики в Сеняве) станет известно в июле 2016-го от Матея Радзивилла (сын Анны Марии Чарторыйской). Он приедет в Беларусь, чтобы заручиться поддержкой Красного костела, где ее предполагалось захоронить, и благословением митрополита Кондрусевича.  

В сентябре Матей Радзивилл обратится с письмом через посольство в Варшаве к Министру иностранных дел Владимиру Макею, в котором формализует просьбу и приложит заявление правнука Магдалены — Адама Замойского. МИД запросит все заинтересованные стороны (от Минкульта и Минжилкомхоза до Уполномоченного по делам религий и католической церкви). Все будут не против, но дело упрется в место захоронения — Красный костел, хотя сам костел в лице настоятеля Владислава Завальнюка будет двумя руками “за”. В итоге процесс затянется до безобразия.

Против захоронения в костеле св. Симеона и Елены выступит тогдашний глава Римско-католической церкви в Беларуси Тадеуш Кондрусевич. Официально — по причине неприспособленности храма для таких целей. Хотя к тому времени в Красном костеле уже будут перезахоронены останки Эдварда Войниловича (июнь 2006-го) и британского исследователя беларусской духовной музыки Гая Пикардо (ноябрь 2008-го).

В качестве альтернативы Кондрусевич предложит крипту Радзивиллов в Несвиже. МИД проделает второй круг согласований уже этого варианта со всеми заинтересованными, а это займет еще время, и в результате лишь к марту следующего года (2017) будет сформулирован и отправлен в посольство в Варшаве официальный ответ. Дипмиссией он будет перенаправлен Радзивиллу письмом посла лишь в мае после разборок, поднятых уже моим письмом, но об этом позже. 

Усыпальница Радзивиллов в Несвиже — одно из крупнейших в Европе династических захоронений (третье по количеству). Последнее погребение в ней произошло 8 июля 2000-го, когда в крипту поместили урну с прахом Антония Радзивилла из Великобритании, скончавшегося в феврале 1999-го и завещавшего похоронить себя в Несвиже.

Однако для останков Магдалены Несвиж не подходил. Там шли ремонтные работы и до их завершения (не ранее 2020-го), нужно было ждать еще три года. Главное же, и это утверждали знатоки (в частности, Мальдис в своем письме к Кондрусевичу) и сами Радзивиллы, отношения их семьи и Магдалены были напряженными, несмотря на ее замужество с Николаем Радзивиллом. Он, кстати, захоронен в Кухтичах — история пещерного обращения с его останками заслуживает отдельного внимания. 

Тем временем в январе-феврале 2017-го по указанию инициаторов перезахоронения в Швейцарии проводится эксгумация и кремация останков Людвики и Магдалены с тем, чтобы перезахоронить Людвику в Польше, для чего нет никаких преград. Эти процедуры проводят специализированные швейцарские компании. Никто из родственников при этом не присутствует, иные заинтересованные — вообще не в курсе событий. Две урны с прахом оказываются на хранении в одном из бюро ритуальных услуг в центре Фрибура. Может показаться смешным, но на поиски этого бюро потом уйдет месяц, если не больше.

В то время я работаю в посольстве Беларуси в Берне и узнаю о тупике с перезахоронением Магдалены в марте от Алеся Сапеги, основателя Беларусского объединения в Швейцарии, к которому за помощью обратились неравнодушные к судьбе Магдалены люди из Беларуси (в частности, Глеб Лободенко).

Надо сказать, что могила княгини с момента обнаружения была точкой притяжения швейцарских беларусов. Там проводились “Дзяды”, туда в ноябре 2016-го мы с Сапегой привозили из Лозанны другого потомка Магдалены — принца Антонио де Бурбона Обеих Сицилий, которому тогда было 87 (в ноябре 2019-го его не станет). Бурбон видел Магдалену живой, приглядывал за ее могилой все то время, пока она там была и пока позволяли силы. Там же на могиле за пару лет до описываемых событий произойдет случайное знакомство Сапеги с ним. 

Бурбон узнает об инициативе Радзивилла и Замойских о перезахоронении от нас и не будет против. Мы (с Сапегой) привезем урну с прахом к нему домой для прощания, но это будет позднее.

(дома у принца Антонио де Бурбона Обеих Сицилий вместе с урной с прахом Магдалены Радзивилл, Лозанна, июнь 2017 года)

А пока мне нужен повод, чтобы вмешаться и его мне предоставит письмо от Матея Радзивилла, которое получу к маю. В нем Радзивилл сообщит об эксгумации останков и о Сапеге как о лице, которое может доставить их в Минск, а также попросит содействия в перезахоронении, сетуя на отсутствие реакции на свое сентябрьское обращение к главе МИД. 

Тут же пишу об этом в Минск и настаиваю на исключительной важности события. Говорю о возможности с его помощью создать положительный резонанс вокруг темы возвращения забытых имен деятелей беларусской культуры и усилий государства в этом направлении. В свете этого предлагаю забрать урну с прахом Магдалены в посольство пока решается вопрос с местом захоронения и оформляются необходимые для транспортировки праха документы, а доставку в Беларусь — осуществить в сопровождении консула. 

В результате Матей Радзивилл получит долгожданный ответ официального Минска на свое сентябрьское письмо (что в Красном костеле нельзя, а можно в Несвиже, но через 3 года), а я — отчет МИД о проделанной работе с обращением Радзивилла и вежливое указание не вмешиваться. 

При этом уже есть урна с прахом, которая не может ждать три года забытая в бюро ритуальных услуг, пока отремонтируют крипту в Несвиже даже, если бы она была наилучшим местом для захоронения. Выходило совершенно неприлично по отношению к памяти Магдалены Радзивилл, даже, если бы ее заслуги были в сто раз меньше. 

8 мая станет известно, что швейцарские документы для транспортировки праха готовы, а это так называемое свидетельство на возвращение трупа с согласием префектуры Сарин кантона Фрибур на вывоз и подтверждением безопасности останков, а также свидетельство о смерти. Мы едем в бюро ритуальных услуг Фрибура — то самое, которое долго искали, и где с момента кремации хранятся урны. Прах Магдалены остается в бюро, поскольку решения по месту захоронения еще нет и требуется сделать нотариальный перевод швейцарских документов. Прах Людвики Сапега увозит в Польшу. 

Спустя неделю или около того мы снова возвратимся во Фрибур, и я заберу урну с прахом Магдалены в посольство, посчитав, что ритуальное бюро или кочевание по частным квартирам будет не лучший вариант — даст почву упрекам, что государство устранилось от решения вопроса. Так как дипмиссия является суверенной территорией своей страны, то оказавшись в посольстве прах Магдалены Радзивилл тут же оказывается в Беларуси, не пересекая государственной границы. 

Урна простоит в тумбе моего стола под присмотром портрета Лукашенко почти два месяца.

В середине июля 2017-го Сапега отправится с ней в Минск на 7-й Съезд беларусов мира, рассчитывая с его помощью привлечь внимание и ускорить появление решения. Однако оно не появится и после съезда. Сапега свозит урну в Кухтичи и будет еще долго стучаться в разные инстанции (МИД, Минкульт, Мингорисполком, курию Минско-Могилевской архиепархии РКЦ). 

В Швейцарию прах Магдалены больше не вернется: настоятель Красного костела Владислав Завальнюк припрячет урну в костеле.

Компромисс будет найден лишь в декабре при посредничестве МИД. Сперва “несогласные” согласятся на Минск и как вариант костел Воздвижения св. Креста на Кальварийском кладбище. Сапега предложит костел св. Троицы, предварительно заручившись согласием его настоятеля. 

В итоге 17 февраля 2018-го прах Магдалены Радзивилл торжественно захоронят во внутренней стене костела св. Троицы в Минске и закроют памятной табличкой с барельефом меценатки.

(Памятная табличка для церкви Нотр-Дам-де-Бургийон)

Другую табличку задумаю уже я для церкви Нотр-Дам-де-Бургийон, на территории которой была могила княжны. Идею помогут реализовать Алесь Сапега, почетный консул Андрей Нажескин и скульптор Максим Петруль. Ее установят справа от входа в церковь. Сапега учредит в Цюрихе благотворительный фонд Марии Магдалены Радзивилл, чтобы продолжить ее дело.

Продолжение следует.

Фото: Мария Магдалена Радзивилл / архив Виктора Хурсика