Пересказывать известные на данный момент детали обмена не имеет смысла, кроме тех, которые нужны для выводов. Ключевые из них заключаются в том, что стороны вполне договороспособны и освободить можно кого угодно, если продвигать вопрос и делать это своевременно. Опыт показывает, что до счастливого момента доживают не все.

Все это вполне касается и Беларуси, хотя именно в этой истории, насколько можно судить, ее роль сводилась к тому, чтобы оказать услуги России. Примерно, как это было в июне, когда домой из беларусских тюрем вернулись пять граждан Украины.

Легко на этом основании поставить российский крест на самостоятельности Минска, пустившись в рассуждения об отсутствии субъектности, как минимум, с точки зрения западных стран. Только непосредственно из истории обмена с Западом все это не сказать, чтобы следует.

Дело в том, что в этой международной операции участвовали сразу несколько государств – с западной стороны США, Германия, Польша, Словения и Норвегия, а за Россию, само собой, играла Беларусь. В посредниках, по крайней мере, по части предоставления физической площадки для обмена, засветилась Турция. 

Так вот Польша и Словения пошли на то, чтобы освободить из своих тюрем трех российских шпионов, не получив взамен вроде как никого. Вероятно, об этом их попросили или на этом настояли США – в одиночку или на пару с Германией. Из этого, однако не следует вывод, что Варшава и Любляна – чьи-то послушные марионетки, хотя так тоже можно подумать.

При этом, конечно, сложно себе представить, чтобы Польша не ставила перед своими партнерами вопрос включения в обмен Анджея Почобута, но так или иначе не получила желаемого. 

Причиной вряд ли может быть позиция России – с чего ей упорствовать в этом вопросе, но вот мнение официального Минска – очень даже. Если это действительно так, то тезис про самостоятельность, в которой Минску все чаще отказывают наблюдатели, теряет почву, но это лишь версия.

Ответственные работники офиса и кабинета мотивируя свое бессилие, а по результатам бескомпромиссной четырехлетней борьбы демсил на свободу пока, как известно, никто не вышел, сетуют на отсутствие обменного фонда. Они говорят о том, что российскую ситуацию нельзя сравнивать с беларусской.

Сравнивать ситуации нельзя, а синхронизировать санкции почему-то необходимо. Причем итог в обоих случаях одинаково неутешителен. 

Тезис про отсутствие обмена фонда подкупает доверчивого вкладчика, но является все же сомнительным. 

Обмен не был равнозначным – Россия освободила 16 своих узников, включая немца, получившего высшую меру в Беларуси, а западные страны – 8 интересующих РФ человек, не считая еще двух переданных членов семей. Что означает, что это сделка, в которой были возможны варианты и по составу, и по численности, а значит в пакете требований западных стран могли быть и беларусские политзаключенные. 

Однако демсилы этого не обеспечили. В офисе и кабинете узнали об операции обмена из новостей, и это не лучшим образом характеризует их место в системе координат западных стран. 

Звучавшие ранее утверждения о том, что на демсилах замкнута вся международная политика Запада по отношению к Беларуси, как видно, не имеют ничего общего с действительностью. Хотя если смотреть на эту западную политику как на благотворительность, то все становится на свои места. 

Однако дело не только в этом. Непонятно как демсилы могли бы обеспечить включение в этот западный пакет требование о свободе для беларусских политзаключенных, если позиция офиса и кабинета по сей день заключается в том, чтобы не допустить торговли людьми и уступок режиму без выполнения предварительных условий. 

Такая линия не работает на мотивацию западных стран впрягаться в освобождение людей из беларусских тюрем и коммуницировать на этот счет с тем, от кого эта свобода зависит, а это Лукашенко. Все обходные пути ведут тоже к нему, включая российский.

В том, что западные страны пытаются решать вопросы, связанные с Беларусью, через Москву нет новизны. До российской агрессии против Украины в феврале 2022-го это было сложившейся практикой. Поэтому делать далекоидущие выводы об изменениях в восприятии Минска вряд ли стоит. Так было, а не стало.

Например, в 2020–2021 годах Меркель и Макрон обращались к Путину с просьбой повлиять на Беларусь и особенно активно в контексте миграционного кризиса. На одну из таких просьб осенью 2021-го Владимир Владимирович театрально развел руками и предложил решить вопрос напрямую с Александром Григорьевичем, чем тогда немало удивил и порадовал последнего. 

С той поры зависимость Беларуси от России серьезно возросла, но отношения Путина с Лукашенко пошли как будто по иной спирали – не в сторону хозяина и слуги, а в сторону заговорщиков, похожих на близких друзей. Недавний совместный уикенд в Валааме говорит и показывает скорее это, чем прогулку сюзерена с вассалом. Слишком интимная обстановка и долгие разговоры с глазу на глаз.

Лукашенко сохраняет субъектность, но есть проблемы с ее восприятием западными странами. В случае с демсилами все наоборот. И эта путаница только усугубляет нашу ситуацию.

Удивительно слышать и читать рассуждения о прецеденте или о том, что освобождение беларусских политзаключенных может случиться только в рамках каких-то таких, как нынешний, разменов.

Напомню, что недавно на свободу в Беларуси вышли 18 человек и, вероятно, выйдут еще. Это не было результатом размена или сделки. 

Рука Москвы или Пекина там тоже не при чем уже хотя бы потому, что тот, кто должен был выйти на свободу по мановению китайской руки, чтобы обезопасить китайский транзит через польскую границу, так и не вышел. Не вышел он и по обмену РФ-Запад.

Имеет смысл напомнить, как еще в Беларуси выходили на свободу люди, чтобы отсутствие обмена фонда не стало поводом для продолжения саги “про режим не готов к освобождению политзаключенных”. 

В декабре 2021-го Александру Лукашенко позвонил президент Израиля Ицхак Герцог, освободив этим звонком из тюрьмы израильтянку. Она не была политической, но тут важен способ освобождения. 

До этого в октябре 2020-го по звонку госсекретаря США Майкла Помпео Лукашенко отправил домой Виталия Шклярова. В декабре того же года за счет прямых контактов с Лукашенко Ватикан решил вопрос возвращения в Беларусь архиепископа Тадеуша Кондрусевича. 

В феврале 2022-го примерно теми же способами и аккредитацией своего посла Швейцария освободила Наталью Херше. Год назад ходатайство губернатора Приморья перед Лукашенко освободило из тюрьмы россиянку Софью Сапегу. 

Были и другие случаи. За всеми из них не стоит что-то замысловатое и многоэтажное, но видна мотивация освободить людей, не обремененная никакими побочными и предварительными условиями типа демократизации режима. Вероятно, в этом секрет успеха этих освобождений. 

Иными словами, обмен заключенными между Россией и Западом вряд ли бы состоялся, если бы западная сторона ставила условием этого обмена прекращение Россией войны в Украине. Это следует учесть.