Накопленное за многие годы желание реформ в 2020 году воплотилось в формулировках, связанных со словом «усталость»: «народ устал за 26 лет», «люди устали от Лукашенко», «накопилась усталость» и т.д. Принято считать, что наряду с иными факторами, эта усталость и желание изменить существующее положение вещей стали катализаторами протестной активности.
Следует отметить, что сами по себе установки на изменение есть всегда и в любом обществе, потому немногого стоят. Для их перехода в нечто значимое крайне важен социальный контекст и сопутствующие условия.
В связи с этим, когда мы говорим о реформах, нужно понимать следующее.
Во-первых, реформы есть производное от (не)удовлетворенности ситуацией. До тех пор, пока люди довольны status quo, разговоры о реформах не более чем просто ни к чему не обязывающее сотрясение воздуха.
Второе – разговоры о реформах являются абстракциями до тех пор, пока не прояснены главные направления желаемых изменений, пока не обозначена их главная суть.
И третье – наличие субъекта с воображением и волей, способного представить свое видение реформ, взять на себя ответственность за определение единого направления движения общественной энергии и приложить максимум усилий для соединения своего видения и коллективного действия.
Исходя из этих соображений последние два десятка лет новейшей истории Беларуси можно разделить на несколько этапов:
Первый этап – это нулевые годы, эпоха «золотой» стабильности.
В период с 2001 г. по 2008 г. среднегодовые темпы роста ВВП Беларуси были выше, чем у любой страны-соседки (у Беларуси в среднем за этот период – 8,3%; у Латвии – 7,5%, у Литвы – 7,4%, у России – 7,0%, у Польши – 4,1%). В это время любые общественные рассуждения о реформах не претендовали ни на какое воплощение: по данным ЕБРР 67% населения страны были удовлетворены своей жизнью в Беларуси и от 50% до 62% считали, что ситуация в Беларуси развивается в правильном направлении (НИСЭПИ). Да и субъекты, способные на реформаторское визионерство и канализацию общественного действия, успешно «пропалывались» моноцентричной властной вертикалью.
Второй этап – первая половина 10-х годов, нарастание недовольства ситуацией и «созревание базы для реформ».
Это тот период, когда в течение 7 лет в Беларуси случилось три экономических кризиса (2008 г., 2011 г. и 2014 г.) и один политический (2011 г.). В результате уже 2010 г. удовлетворенность жизнью падает до 51%, а в 2016 – до 41% (по данным ЕБРР). В том же 2010 г. происходит и разочарование в правильности курса развития Беларуси: если до этого на вопрос НИСЭПИ о том, как в целом развивается ситуация в Беларуси, большинство отвечало «в правильном направлении» (о «неправильном направлении» говорило обычно меньше трети опрошенных), то после 2010 года ситуация изменилась почти зеркально (исключение составляет только кризисный 2014 г.).
В исследовании социального контракта, который проводил BISS в 2014-2015 гг. , фиксируется ситуация, когда общество при сохранении внешней лояльности государству начинает испытывать определенную неудовлетворенность ситуацией и сомневаться в способности государства обеспечить весь необходимый спектр услуг по поддержанию благосостояния и безопасности общества. Общество, люди начинают все больше полагаться на самих себя. Здесь важно отметить вот что – при всех нюансах, государство еще остается главных игроком, субъектом, за которым признают право распоряжаться общественной жизнью вообще и направлениями / темпами реформ в частности. При уровне запроса на реформы в 76-84% (это 2014 г. и 2015 г.), 45% населения выступает за повышение роли государства, о необходимости снижения влияния государства говорит 36% опрошенных. Это 2015 год.
Третий этап – период после проявления последствий кризиса 2014-15 годов привел к кристаллизация вектора в запросе на реформы. А запрос оказался прост: разгосударствление, то есть отказ государству в праве жесткого контроля разных сторон общественной жизни. В глазах общества государство и власть переставали быть тем субъектами, которые знают и умеют управлять социальными процессами.
По данным проведенного ИПМ в 2018 г. исследования «Ценности населения Беларуси» значительный уровень патернализма был характерен менее чем для трети беларусов, а минимальный – для 70%. По данным исследования РАСТ, в котором использовалась несколько иная методика, в 2019 г. относительно 2018 г. шло нарастание «самостоятельности» беларусского общества и все больший отказ от патерналистических настроений. Потому неудивительно, что в иерархии стран по Global Index of Economic Mentality 2020, который отражает желание независимости от государства, Беларусь заняла 10-е место в Европе и 15-е в мире, опередив, в частности такие страны как Великобритания, Швейцария, Голландия и т.д.
А с 2020 г. с пошел отсчет нового этапа – когда больше 2/3 населения посчитали принятые государством меры по противодействию ковиду недостаточными и уровень экономического самочувствия в стране упал до рекордно низких показателей, когда выдвигаемые двумя третями населения требования стали предельно четкими и конкретными, когда общество начало осознавать СЕБЯ тем субъектом, который имеет право определять особенности, направления и темпы общественного развития.
Таким образом, запрос на своевременные изменения был всегда. В начале 2010-х годов этот запрос из разряда рассуждений «почему бы не улучшить то, что и так неплохо работает» стал переходить в формат «нужно что-то менять». После кризиса 2014-15 годов необходимость реформ сделалась более очевидной и сфокусировалась на пересмотре роли государства в общественной жизни. Системный кризис 2020 г. снял все сомнения в необходимости реформ, превратив их в безусловный фактор выживания и беларусского общества, и беларусского государства.
При этом остается открытым главный вопрос – кто станет тем субъектом, чье видение способов реформирования общества, сможет эффективно и надежно собрать энергию этого общества воедино.
Фото: Jana Sjnipelson